Культурное наследие: что в нашем багаже?

Дети наших знакомых посмотрели детскую оперетту «Спящая красавица» и напевают отрывок из нее. Слова там примерно такие: «Спи, принцесса… Лишь навстречу любви стоить просыпаться!»

Дети другого нашего знакомого слушали «Голубой вагон». На словах  «Может, мы обидели кого-то зря, Календарь закроет этот лист…» папа не выдержал и выключил «добрый советский мультфильм».

Мы привыкли к тому, что быть культурным хорошо, а некультурным – плохо. Не в смысле не ковырять в носу, а в смысле – отличать Гоголя от Гегеля, как говаривал мой институтский преподаватель философии. Мы повторяем как мантру: «Красота спасет мир».

Почему хорошо? Как спасет? Многие ли из нас задают себе эти вопросы?

Нет, я не призываю закрыть картинные галереи и забыть, кто такой Гегель. Я всего лишь хочу осознанно подходить к тому, как влияет на меня и моих детей искусство.

О том, что стигмы, внушенные западным (в их числе и русским) искусством, отрицательно влияют на семейные отношения, пишет все больше и больше психологов. Многие просто не отдают себе отчета в том, что влюбленность, описываемая в романах, отличается от любви в реальных долгосрочных отношениях. Непохоже на роман? Любовь прошла, развод!

И это не только о семейной жизни. В нашем культурном наследии за века накопилось множество понятий из самых разных областей жизни, и далеко не все они бесспорны. Отчасти потому, что таков многовековой социо-культурный контекст, отчасти – потому что произведения литературы и искусства создаются живыми людьми, которые руководствуются собственными этическими представлениями, подчас весьма экстравагантными.

Вспомним хотя бы культ грусти, от страданий юного Вертера до пушкинской Татьяны и есенинского «До свиданья, друг мой…» Веселую румяную Ольгу такая литература приводила в качестве бездуховного противовеса высокодуховным Татьяне и Онегину. Надо ли говорить, что такая установка в реальной жизни, далекой от романов, вряд ли принесет кому-либо пользу.

И такими стигмами буквально напичкана наша культура. Вылавливать и отсеивать их – практически невыполнимая задача. Уж слишком мы привыкли ко многим из них – настолько, что просто не понимаем, как может быть иначе.

Чем больше мы пытаемся проверить верность истин, которые несет нам искусство, тем интенсивней мы пользуемся «нравственным законом внутри нас», то есть, попросту говоря, теми стигмами, которые уже стали частью нас. Вырваться из этого порочного круга невозможно без некого внешнего, объективного мерила нравственности.

Но что может стать таким объективным мерилом? Ни одна человеческая система ценностей не может претендовать на объективность по описанным выше причинам.

Без веры в единого Творца мира невозможно найти такого надежного морального ориентира. Почему?

Только Тот, Кто сотворил этот мир и «смотрит на него со стороны» (это не совсем так, но не будем углубляться), может дать ему объективный нравственный закон, не подверженный ничьим влияниям.

Поэтому любую идею или этическую установку я проверяю на соответствие законам Торы, ибо Тора – это и есть закон Творца, к которому люди не приложили руку.

Автор: Мирьям Фильцер