В поисках самого себя. Раскаяние

Раскаяние – одно из фундаментальных духовных понятий, лежащих в основе иудаизма. Раскаяние – гораздо более глубокое и сложное чувство, чем простое сожаление о совершенном грехе, и состоит из нескольких духовных субстанций, на которых, как мы полагаем, зиждется все мироздание.

Более того, некоторые мудрецы относят раскаяние к категории сущностей, предшествовавших сотворению мира. Согласно такой точке зрения, сущность эта лежит у самых истоков бытия; еще до того, как человек был создан, она предопределила его способность менять свой жизненный путь.

В этом смысле раскаяние – это выражение свободы воли, которой наделен человек, иными словами – проявление в нем Б-жественного. Посредством раскаяния человек может вырваться из опутывающей его паутины событий, разорвать цепь причинности, которая может завести в тупик. Раскаяние предполагает, что человеку в определенной мере подвластно его собственное существование во всех измерениях, включая время, несмотря на то, что оно течет лишь в одном направлении и невозможно отменить уже совершенное или подправить его задним числом, после того, как оно стало объективным фактом. Раскаяние позволяет подняться над временем, дает возможность управлять прошлым, менять его значение для настоящего и будущего. Вот почему говорят, что раскаяние предшествовало сотворению мира с его неумолимым течением времени; и в мироздании, где все сущности и события связаны последовательностью причин и следствий, раскаяние является исключением.

Слово тшува, обозначающее в иудаизме раскаяние, обладает тремя различными, хотя и взаимосвязанными, значениями. Во-первых, оно означает возвращение: возврат к Б-гу, к монотеизму. Во-вторых, его можно перевести как поворот – то есть выбор нового направления в жизни. Наконец, третий смысл слова тшува – ответ.

Главное значение раскаяния – это возвращение к Б-гу, к вере, мыслях и действиях.

Раскаяние – процесс чрезвычайно сложный. Иногда вся жизнь человека есть единый непрерывный акт раскаяния, совершающийся на разных уровнях бытия. Путь духовного развития каждого – и грешника, и праведника – это всегда путь раскаяния, стремление преодолеть прошлое и достичь более высокого уровня. И все же, несмотря на всю сложность и трудность этого процесса, есть простота и ясность в исходной точке: в начале возвращения.

Наша отдаленность от Б-га не означает, разумеется, что человека и его Создателя разделяет расстояние в физическом пространстве; это говорит лишь о том, что общение с Ним затруднено из-за препятствий духовного порядка. И нельзя сказать, что тот, кто идет неверным путем, отдаляется от Всевышнего; просто душа его направлена к чему-то иному и с иным связывает себя. Для раскаяния необходимо сначала отыскать в душе точку опоры, некий внутренний центр, вокруг которого повернется жизнь. Нужно отказаться от того, к чему стремился раньше, и прислушаться к своей душе, желающей воссоединиться с Б-гом. Этот переломный момент и есть начало раскаяния.

Такой перелом не всегда осознается человеком сразу. Хотя еврей может быть в эту минуту исполнен искреннего и глубокого раскаяния, понимание им того, что произошло, может прийти позднее. Тшува – это не мгновенное драматическое озарение, а духовный процесс, состоящий из целого ряда этапов.

Но независимо от того, насколько осознан процесс возвращения к Всевышнему, раскаяние будет отмечено двумя характерными тенденциями, общими для всех баалей-тшува(*): стремлением полностью порвать со своим прошлым и принятием на себя обязательств перед будущим. Бааль-тшува как бы заявляет: Вся моя жизнь до этого мгновения не имеет ко мне отношения, я ее больше не признаю. С обретением новой жизненной цели он обретает и новую индивидуальность, ибо цели, стремления, надежды настолько глубоко характеризуют личность, что отказ от них означает полный разрыв со своим прежним я. Поэтому в поворотный момент не только меняется жизненная позиция человека – с ним происходит полная метаморфоза. И чем резче поворот, тем глубже он осознается и тем отчетливей проявляются в нем эти черты: бескомпромиссный разрыв с прошлым, переориентировка всей личности, нетерпеливая устремленность к новым ценностям.

Раскаяние связано также с ожиданием ответа, подтверждения от Б-га: да, это – истинный путь, это – верное направление. И все-таки главное в раскаянии – поворот, а не ожидание ответа. Ибо если ответ дается прямо и непосредственно, процесс раскаяния уже не может продолжаться: цель, в некотором роде, оказывается уже достигнутой. В то же время одно из отличительных свойств этого процесса – нарастание духовного напряжения, непрерывная неудовлетворенность происходящим и стремление к новому опыту.

Раскаяние – это непрекращающиеся духовные поиски, когда душа человека все сильнее жаждет от Всевышнего ответа и прощения.

Ответ, однако, приходит далеко не всегда, а когда это все же случается, для каждого он может быть иным. Ведь раскаяние – процесс длительный. Окончательного ответа человек удостаивается не за отдельные действия, а за все свое поведение в целом; поступки, стремления, разочарования, надежды если и вознаграждаются ответами, то лишь неполными, частичными. Иначе говоря, подобный ответ, который человек получает в переломный для него момент раскаяния, дается ему в виде задатка. Остальное же он получит позже. Долгожданный ответ приходит обычно не тогда, когда вопросивший ожидает его, не в период напряженных духовных поисков, а во время передышки, когда тот, достигнув определенного уровня, переоценивает свое прошлое.

Еврейская мысль не считает идеальными такие состояния человека, как безмятежность, душевный покой. Ощущение удовлетворенности, сознание того, что достигнут определенный уровень, покорена новая вершина, может создать иллюзию того, что Творца можно постичь на том или ином этапе жизни. На самом же деле Б-г бесконечен, и, следовательно, не может быть конца усилиям постичь Его. На каждой ступени своего восхождения бааль тшува, как и любой человек, следующий путями Б-га, вновь и вновь убеждается в том, что он бесконечно далек от Всевышнего. Только оглянувшись назад, он может получить некоторое представление о протяженности пройденного пути, о степени своего продвижения. Раскаяние не приводит к удовлетворенности, к душевному покою; оно, напротив, постоянно побуждает к новой духовной работе. Сила раскаяния определяется стремлением и способностью идти этим путем. Когда приходит ответ, он лишь указывает на то, что человек способен к раскаянию и идет верной дорогой. Таким образом, раскаяние – это не отдельный поступок, но непрерывный и непрекращающийся духовный процесс, сопровождающийся отказом от всего того, что раньше казалось аксиоматичным, и устремленностью к новым целям.

Тот, кто идет путем тшувы, когда после каждого очередного отрезка пути неожиданно открывается новый непредвиденный поворот, в некотором смысле подобен заблудившемуся. Различие между ними лишь в том, что каждый шаг сбившегося в пути уводит его все дальше от цели, в то время как каждый шаг бааль тшува осмыслен и человек движется в верном направлении. Того же, кто удовлетворен своими духовными достижениями, убежден в собственном совершенстве, считает работу своей души завершенной, иудаизм считает сбившимся с пути и зашедшим в тупик. Только о таком человеке, которого постоянно манит Б-жественный свет, остающийся при этом далеким и недостижимым, можно сказать, что он получил нечто вроде ответа. Только при взгляде назад, на свое прошлое, человек может убедиться в правильности выбранного им пути, что придаст ему уверенности в будущем. Сознание того, что его выбор был верным, само по себе является для него наградой; вместе с тем оно побуждает продолжать двигаться по пути тшувы.

Говоря о раскаянии, часто цитируют слова Песни песней: Приведи меня, Владыка мой, в Свои покои (1:4). Смысл этого стиха объясняют так: бааль тшува на определенном этапе чувствует себя как бы вступившим во дворец Царя; он бродит из зала в зал, ища встречи с Ним. Но дворец Владыки – бесконечная вереница миров, и через сколько бы палат человек ни прошел, он всегда находится в самом начале своих поисков. Весь путь к раскаянию – это непрекращающееся движение навстречу Всевышнему на протяжении всей человеческой жизни.

Тшува – это не только психологический феномен в судьбе индивидуума, это процесс, способный вызвать реальные изменения во всем мироздании. Вообще, каждое действие человека неизбежно вызывает результаты, значение которых выходит далеко за рамки непосредственного контекста, в котором оно было совершено. Раскаяние – это, прежде всего, разрыв в цепи причин и следствий, в которой один грех неминуемо влечет за собой следующий. Кроме того, это попытка отменить или даже исправить свое прошлое. Это может быть достигнуто лишь тогда, когда человек прилагает усилия, чтобы изменить весь привычный ему образ жизни. Раскаяние – непрерывно возобновляемый порыв, который позволяет вырваться за рамки причинности и ограничений, связанных как с характером личности, так и с окружающей средой.

Ощущения своего несовершенства и своей греховности еще недостаточно для того, чтобы обратиться к Б-гу и попытаться изменить собственную жизнь. Раскаяние – это нечто большее, чем благие побуждения и надежда; это еще и отчаяние. Именно это отчаяние и, как ни парадоксально, послуживший причиной ему грех дают человеку возможность преодолеть свое прошлое. Отчаяние, приводящее к разрыву с ним, и устремленность к высотам, недоступным тому, чья совесть не отягощена грехами, придают раскаявшемуся силы для преодоления кажущейся неотвратимости его судьбы, с чем связано зачастую почти полное разрушение его прежней личности.

И все же этот уровень раскаяния – лишь начальная ступень, ибо, несмотря на отказ человека от своего прошлого, грехи, которые он совершил, продолжают существовать во времени, и хотя сам он изменился, поступки, совершенные им в прошлом, продолжают влиять на его жизнь в настоящем. Еще не разрушена причинно-следственная цепь, которая делает возможным такое влияние. Чтобы изменить значение прошлого для настоящего, необходим переход на более высокую ступень раскаяния: тикун(**).

Первый этап тикуна можно назвать уравновешиванием. Ибо за каждое преступление, которое бааль тшува совершил в прошлом, он обязан сделать то, что намного превосходит требующееся от безгрешного человека. Он должен заново творить и перестраивать свою жизнь, чтобы изменить в ней соотношение между добром и злом; при этом преображается не только его нынешнее существование – добро начинает перевешивать на весах всей его судьбы.

Однако высочайшая ступень раскаяния – это не только исправление последствий дурных дел и совершение поступков, перевешивающих сотворенное в прошлом зло. Наиболее высокий уровень тшувы достигается тогда, когда грехи, совершенные в прошлом, не просто предаются забвению, но сама сущность их перерабатывается и изменяется настолько, что, как говорят наши мудрецы, эти грехи превращаются в заслуги. В этом случае человек не только становится способным черпать добро в своих прошлых грехах, но и обретает иммунитет ко злу, который делает его неуязвимым при соприкосновении с грехом и дает возможность переработать его в диаметрально противоположную, положительную сущность.

Раскаяние в совершенном грехе превращается в страстную жажду добра, и в этом стремлении проявляется Б-жественное начало человеческой души. И чем глубже человек погружался когда-то в пучину зла, тем отчаяннее душа его жаждет теперь добра. Тогда наступает такое состояние, при котором бааль тшува перестает ощущать пагубное влияние совершенных им грехов; они более не препятствуют его развитию и не истощают его силы, но помогают ему подниматься все выше и выше. Это и есть подлинный тикун.

И потому для полного исправления зла, совершенного в прошлом, недостаточно лишь осознания своих ошибок и сожаления о них – это может привести человека к апатии, к депрессии; более того, воспоминание о содеянных грехах могут пробудить к жизни дурные склонности, дремлющие в его душе. Однако при подлинном раскаянии, когда совершается тикун, все силы, которые ранее были отданы злу, начинают служить святости. Безусловно, вынудить паразитические силы, в свое время толкнувшие человека на злодеяние, служить добру – задача необычайно трудная. Но скрытые возможности духа, о которых не знает тот, кто не совершает грехов, приходят на помощь бааль тшува и становятся той силой, которая призвана исправить мир.

И потому бааль тшува не просто находит свое место в мире; его раскаяние – это акт исправления, имеющий глобальное значение: человек освобождает искры святости, захваченные в плен силами зла. Искры эти, вырвавшиеся благодаря ему из плена и отныне связанные со своим избавителем, вместе с ним поднимаются ввысь, и силы мрака становятся силами света. Именно это имеет в виду Талмуд, когда говорит, что там, где стоят баалей-тшува, не могут находиться даже совершенные праведники. Ибо бааль тшува обретает власть не только над силами добра, существующими в мире и в его собственной душе, но и над силами зла, которые он превращает в святые сущности.

Примечания

*Баалей-тшува (ед. ч. – бааль тшува) – раскаявшиеся.
**Тикун – исправление

Из книги “Роза о тринадцати лепестках”
Автор: Адин Штейнзальц